Площадь Синьории во Флоренции (часть 2). Галерея Уффици.

С площади Синьории можно войти в галерею Уффици: сам Бог велел, ибо вот она, тут рядом. Описанию этой, одной из лучших не только в Италии, а в целом мире, галереи, можно посвятить отдельную книгу. Но в этом нет нужды, потому что о ней давно написаны сотни и сотни работ самых лучших искусствоведов.

Франческо I, в отличие от своего папы Козимо, не очень любил заниматься государством, зато был страстным коллекционером. Он использовал шедевр Вазари вместе с уникальным коридором, соединившим Старое Палаццо (типично московский вариант оставления «старой» квартиры детям) с Палаццо Питти (новый «домик» родителей Козимо I с его женой Элеонорой Толедской), для организации первого в мире музея (1580 г).

За семь лет, остававшихся ему до трагического отравления вместе со второй женой красавицей Бьянкой Каппелло, он успел создать мировой прецедент. Все остальные музеи — Лувр, Эрмитаж, Прадо и так далее, были или позже, или намного позже. И именно здесь можно увидеть всех наших старых знакомых: «Весну» и «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли, оставившего, по сути дела, на этих шедеврах портрет знаменитой возлюбленной Джулиано Медичи — Симонетты Веспуччи — женщины, которую любила и которой восхищалась вся Флоренция. (Хорошо, что она умерла молодой, не успев стать сварливой, нелюбимой и некрасивой. А вскоре, во время за говора Пацци, и самого Джулиано убили: вероятно, чтобы не разлучать их надолго…).

Конечно, здесь есть родоначальник всей итальянской живописи Джотто, и одна из самых первых картин Леонардо («Благовещение»), и, конечно, Поллайоло, страстью которого было изображать движение, мифологию и обнаженную натуру… А лучше всего все вместе… Обаятельный в своей борьбе с соблазном женского очарования Сандро Боттичелли «Рождение Венеры» (1484)
Очень интересный Гирландайо, Мантенья и божественный, неоцененный при жизни «провинциал» Корреджо. К этой великолепной веренице итальянцев прибавьте немцев Кранаха, Дюрера, Гольбейна и очень редкого в галереях художника Альбрехта Альтдорфера.

Я уже не говорю о таком шедевре, как тициановская «Венера Урбинская» (только ради одной этой картины, поражающей своей нежностью, одухотворенностью и высоким эротизмом одновременно, можно приехать во Флоренцию). Кстати, написана картина была по заказу герцога Урбинского, чтобы развить в определенную сторону мысли и вкус слишком молоденькой и неопытной его супруги. Результат превзошел ожидания и стоимость картины.

В Уффици нет случайных картин: прекрасен целый зал Веронезе, с его знаменитыми золотоволосыми венецианками во всех сюжетах (даже если действие происходит в Иерусалиме), и всего одна картина страстного поклонника перспективы Паоло Учелло (при взгляде на основной его шедевр «Битва при Сан Романо» сразу вспоминается Лермонтов: «…смешались в кучу кони, люди…»). Полотна Пармиджанино, Тинторетто (Леда и лебедь, от союза которых родились почему-то «братья-коневоды», причем из яйца… Конечно, грекам было виднее…). Портрет сестер д’Эсте, одна из которых, Габриэлле, стала возлюбленной Генриха IV (как видно из картины, вкус у короля был неплохой…).

И, как во всех галереях, плодовитый Каналетто с тем самым «Парадным портретом Венеции», который через несколько столетий стал ее визитной карточкой…

Как всегда, огромный по размерам Питер Рубенс с неизменной улыбчивой и румяной Изабеллой Брант, рядом любитель парадных конных портретов Веласкес (но без своих традиционно-любимых испанцами карликов). Три Караваджо, включая знаменитый щит с ликом медузы Горгоны, на котором змеи настолько реалистичны, что похожи на цветные цифровые фотографии и кажется, что вот-вот зашевелятся… Непонятно только, почему замечательный живописец, начавший новое направление в живописи своего времени, оказался на выселках, вдали от остальных корифеев, в узком и проходном зале, ведущем из галереи на выход… Ну да не в этом суть: главное, он есть.

Медуза (1592 -1600) на персидском турнирном щите. Караваджо. (Подарок Фердинандо Медичи).

Для пущей славы галереи (хотя, и без того уже достаточно) назовем Франциско Гойю, Рембрандта, болонца Гвидо Рени. Ну а чтобы уж сразить наповал, великолепное «блюдо» со святым семейством Микеланджело, называемое «Тондо Дони» (кстати, заказчику оно не понравилось, оплачено не было и потому неоднократно меняло хозяев. Сейчас, на том свете, он, несомненно, кусает локти). Буквально в следующем зале два Рафаэля, включая ставший хрестоматийным портрет папы Льва X.

К этому можно добавить удивительный «Зал Трибуна» с потолком из натуральных перламутровых раковин (нечто похожее было позаимствовано дворцом Виттельсбахов в Мюнхене, но сгорело в последней войне), и работами последнего придворного портретиста Медичи Бронзино. А чего стоит только один парный портрет герцогов Урбинских работы Пьеро делла Франческо: чеканный профиль, красный камзол, сломанный на поединке нос…

О прекрасной древнеримской и эллинской скульптуре нельзя говорить вскользь, упомянем только Венеру Медичи, спящего гермафродита, вызвавшего в свое время сенсацию европейского художественного мира, скульптуру борцов, поразивших молодого Буонарроти, и, конечно, смешного (точнее, «свирепого», по мнению скульптора) кабана, прозванного в народе ласково «поросенком». Бронзовая копия этого «веселого хрюши» стоит сегодня в центре туристского потока, у Нового рынка, и пользуется всеобщим вниманием и любовью… А вложение «хрюше» в рот монетки — обязательный ритуал, вроде как у римского фонтана Треви… Большего сказать о скульптурах и вообще о галерее не могу: увлекусь, а жанр не позволяет. Все! Смотреть надо…

Кстати, перед уходом из галереи не поленитесь выйти на террасу за стенами маленького музейного кафе. Это- крыша Лоджии Ланци, откуда Медичи наблюдали карнавалы и разные народные собрания, происходившие внизу на площади Синьории, перед Палаццо Веккьо. И видно отлично, и безопасно… А для прохлады на террасе был устроен сад… Ну и, конечно, напитки, в отличие от сегодняшнего кофе, которого тогдашняя Европа еще не знала, подавали гостям разнообразные и бесплатно. Хотя и отравить невзначай могли… Зато из чьих рук… Будет, о чем вспоминать в реанимации. Если успеют довезти, конечно: ведь именно в этой самой Уффици у Медичей и была устроена тайная лаборатория по приготовлению самых «изысканных» ядов последнего слова тогдашней фармакологии. Аптекари денег зря не получали… А яды даже на экспорт поставляли, например, французскому двору или в Рим, в палаццо Борджиа или делла Ровере…