Сегодня мы с вами совершим прогулку по площади Синьории во Флоренции, которая сконцентрировала на маленьком пространстве столько красоты и истории, что хватит на еще один отдельный город. У этой площади особая атмосфера и аура, замешенная на темных, даже мрачноватых цветах рустованных зданий, ее удивительной, стихийно сложившейся в высшей степени живописной асимметрии. То, что в учебниках по архитектуре описывается как отсутствие знаний: несогласованность стилей, разрушение ансамбля, перенасыщенность декором, здесь удивительным образом переходит в свою противоположность, создавая «свой стиль», «свою скульптурную галерею», свою неповторимую флорентийскую атмосферу…
Отбросив в сторону рассуждения о необыкновенной ауре и планировке, перечислим только то, что абсолютно достойно внимания. Лоджия дей Ланци (1376-1382), названная так в память о наемных немецких ландскнехтах, охранявших еще Алессандро и Козимо I, называемая также Лоджией Синьории, или Лоджией Орканьи, по эскизам которого она и была построена в модном готическом стиле. В ней прекрасные скульптуры: бронзовый «Персей с головой медузы Горгоны» Бенвенуто Челлини (1554) и мраморные «Похищение сабинянок» Джамболоньи (1583), участники Троянской войны Аякс с телом Патрокла… А на самой площади знаменитый Давид, выполненный Микеланджело в период Республики (1504),
Юдифь с головой Олоферна (1455). Конечно же, на площади Синьории во Флоренции установлены копии: подлинники мудрые флорентийцы убрали под крыши… Еще левее, на углу Палаццо Веккьо, огромный фонтан «Нептун» (прозванный в народе «Белым гигантом») с лицом Козимо I целое сооружение из мрамора и бронзы скульптора Амманнати (1563-1575), а справа, на другом углу, работа Баччо Бандинелли «Геркулес и Какус» (1534). Кстати, внутри Палаццо Веккьо, в Зале Совета пятисот, есть та же тема в исполнении Винченцо де Росси: приглядитесь там, в палаццо, внимательно к левой руке Какуса, ухватившего Геркулеса за самое уязвимое место, и вы поймете чувства, которые испытывает к нему в этот момент благородный Геркулес, он же Геракл… Баччо Бандинелли оказался скромнее…
Piazza della Signoria- Палаццо Веккьо
И, наконец, самое прекрасное здание площади — Палаццо Веккьо, удивляющее своей гениально несимметричной башней (1299), работа Арнольфо ди Камбио. Перед началом стройки ди Камбио велел конфисковать и снести дома изгнанных из города гибеллинов, создав тем самым и саму площадь Синьории. До этого площадей в городе практически не было. На месте современного палаццо стоял дом изгнанного из города гибеллинского семейства Форабоски, от которого сохранилась огромная башня, называвшаяся Вакка. Вот вокруг нее гениальный ди Камбио и возвел Дворец приоров, называемый сегодня Палаццо Синьории, или еще Палаццо Веккьо.
Вглядимся в трехэтажный, рустованный темносерым прочным камнем фасад со сдвоенными флорентийскими окнами. Под арками галереи девять гербов коммун города. Часы с механизмом 1667 г. И, наконец, двухметровый Левфлюгер над смотровой башней Вакка. Самая настоящая крепость! Правда, есть еще удивительно уютный крытый внутренний дворик, созданный Микелоццо и Вазари (1565) и расписанный фресками австрийских городов империи Габсбургов для утешения Иоанны Австрийской, жены сына Козимо I Франческо.
Внутри, если подняться по лестнице Вазари, ведущей из дворика на второй этаж, великолепные залы, росписи, скульптуры Микеланджело в огромном, неправильной формы Зале Совета пятисот. (В 1505— 1506 гг. в этом зале над фресками «Битвы при Ангиари» работали два титана: Леонардо и Микеланджело. К сожалению, уже в 1563 г. роспись Леонардо да Винчи стала коробиться и погибла. Ее закрыл своими росписями Вазари. Сегодня мы имеем только луврскую копию Рубенса. А Микеланджело свою фреску так и не создал: не пошел дальше эскиза на картоне: уехал в Рим…
На следующем этаже спальни, молельня и прекрасная открытая терраса, с которой можно смотреть на медленно текущий внизу Арно, Понте Веккьо и сады Боболли позади огромного Палаццо Питти. Кто хорошо знает Флоренцию, увидит и Пьяцца Микеланджело, и СанМиньято на холме, и церковь СанСпирито на другой стороне реки лучшую работу зрелого Брунеллески, и еще, и еще…